«Для его славы уже ничего не нужно.
Но он нужен для нашей славы»
Эпиграф к пьесе «Кабала святош» М.А. Булгакова
«Самый изящный из современных режиссеров, Любимов считает, что театр, родившись на площади, по природе своей — грубое искусство. Словно подразнивая, а на самом деле повинуясь внутренней потребности, он ставит Чехова в еще более откровенных площадных приемах, чем Брехта или Шекспира. Но чем более элементарными и напористыми выглядят его приемы, тем очевиднее проступает изящество его постановочной манеры, его в вахтанговских стенах воспитанная, мягкость и музыкальность.
Ослепительно мягкое и открытое обаяние Любимова определяет характер его энергетического лучеиспускания, идущего с вольнолюбивой таганской сцены в зрительный зал.
Любимов не подавляет классику, он улавливает исторический смысл современных общественных коллизий. Русскую историю, старую и новую, он чувствует как никто. Он знает ее вдоль и поперек, видит его концы и начала. Историзм Любимова начинается с памятливости и душевной тревоги. История нашего общества постоянно стоит у него перед газами и будоражит, и волнует, и ранит его воображение?
Меньше всего Юрий Петрович Любимов похож на мыслителя, погруженного в философские размышления о смысле жизни. Но это именно он, артист с головы до ног, красивый вахтанговский юноша с седой головой, создал глубочайшие по бытийному содержанию спектакли своей эпохи.
Он работает, работает без конца, утомляя своих молодых коллег. Как всегда готовый к борьбе, встревоженный, уверенный, расположенный к шутке, к тому, чтобы дерзить, драться и побеждать.
Доблестный гражданин. Вечный вахтанговский дзанни.»
Борис Зингерман
