К 40-летию воскрешаются трупы, Ян Смирницкий, Московский Комсомолец, (23.04.2004)

Московский Комсомолец

«Таганке» — 40. Часто люди опасаются праздновать эту дату. Советуют пропустить, а то, мол, недалеко до несчастья — квартира сгорит или машину угонят… Но Любимов давно привык не бояться. Совсем. А если возникает страх, он так же глубок и интимен, как любовь. Худрук «Таганки» рожден в 1917 году. Его сила, энтузиазм, трезвость и воля поражают воображение. Такого человека уже не сломишь ничем. Даже завидно. Что он чувствует? Как живет?
Накануне важной для «Таганки» даты в театре побывал корр. «МК» и обнаружил, что у мастера все расписано по минутам.

К кургану из маоцзэдунчиков забыта тропа
Входит в зал. Садится за пульт.
Новый спектакль Любимова — это поэтические образы чеканного стиха Хармса, Введенского, других участников объединения «Обэриу», положенные на музыку композитора Владимира Мартынова под аккомпанемент солирующей скрипки Татьяны Гринденко и ее ансамбля OPUS POSTH. Юрий Любимов демонстрирует актерам акцент при произношении рифмы «козлы — послы», «супы — трупы»…
— Жестче, резче…
Любимов не желает вести разговор о точном жанре подобного спектакля, когда поэзия, балет и живая оркестровая музыка сплетаются воедино. Он приписал с краешку: «ситуационная бессмыслица». Догадайтесь сами: кто — палач, а кто — жертва? Опять, скажете, человек и власть? Или… вовсе нет человека?
Сама сцена — в духе лучших творений «Таганки»: задника нет, видна чудесная кирпичная кладка. По всей длине ее маршируют китайцы… Вроде партийных деятелей прежних времен, забавные скульптурки в рост с застывшими от благости лицами. Их можно схватить, поджечь, выбросить вон со сцены. Что с ними сделают в итоге? А на экранах время от времени обнаруживается невзначай женское тело. Впрочем, тело будет не только в виде кинопроекции. В какой-то момент артист Феликс Антипов заглянет в гардероб и обнаружит среди одежд… манящие женские груди
Следуют мощные куплеты один за другим почти сакрального плача-воззвания к высшему, приблатненный рэп про то, что наступило время Козла (Сатаны), частушки, языческие игрища… И только в финале всю эту вакханалию отрезвит враз вспыхнувшая звезда — острая и синяя, как стервоза. Кривляющаяся толпа упадет в беспамятстве и мраке, а звезда зашевелится и качелями закачается из стороны в сторону.
В память о людях, сочинивших все это, Любимов зажжет на растущей авансцене теплый живой огонь. Как отрицание вечной холодной звезды. Маленький огонь, но живой.

Я не светский человек…
—…И газет не читаю. Ищу свои формы. Каждый сезон чищу репертуар, репетирую. У меня принцип, как в старом МХАТе Станиславского и Немировича-Данченко: одна-две премьеры и два возобновления. А театров сейчас столько развелось, что если я буду бегать и смотреть, то я тут ничего не смогу сделать! Нет, хожу иногда. К Васильеву забегу — он здесь работал, когда его выгнали отовсюду… И Эфрос работал, когда его выгнали…
— Все считают, что напрасно Эфрос пошел на «Таганку» во время вашего вынужденного пребывания за рубежом…
— И правильно говорили. Это все женщины. Все из-за них. Ну зачем же он пришел сюда и фактически быстро умер? А так пожил бы еще.
— Скажите, людям надо уметь прощать? Или есть вещи, которые простить невозможно?
— Нет, почему? Есть библейские заветы, и нормальный человек, по крайней мере, старается двигаться в этом направлении.
— Вы прожили такую жизнь, вас гражданства лишали…
— Да нет, я еще ничего. Других просто убили. Как Введенского, как Мандельштама, как Бабеля. Миллионы людей в ГУЛАГах сгнили заживо. Я не очень верю, что снова ГУЛАГи возникнут, ибо сил нет. Энтузиазма нет в ГУЛАГи сажать. Ни у кого. И потом, кого вы сажать-то будете? Того, кто бросает детей своих? Матерей туда засобачить? Или всех преступников, всех жуликов? Они-то пока хорошо сидят на должностях. Население вырождается… Это не мой приговор, я не оракул. Вы статистику возьмите, и станет все ясно.
Сказал как отрезал и побежал на репетицию. Именно побежал — для возраста Любимова самый подходящий глагол.

Ян Смирницкий, 23.04.2004