Вопрос: Что меня больше всего поразило, когда я начала анализировать Вашу постановку «Добрый человек из Сезуана» был тот факт, что Вы никогда не видели постановки Берлинера Ансамбля.
Ю. П. ЛЮБИМОВ: А потом видел. После того, как я поставил «Доброго человека из Сезуана».
В: Насколько Вы руководствовались работами Брехта в своей постановке?
Ю. П. ЛЮБИМОВ: Совсем не руководствовался. Просто, когда я прочёл пьесу, я понял, что это совсем другая драматургия. Перевод был хороший. И я решил, что я должен это сделать, со студентами.
В: А Вы читали Брехта по-русски?
Ю. П. ЛЮБИМОВ: Да. По-русский, я очень плохо знаю немецкий, учил в школе, но всё забыл.
В: Вы читали театрально-эстетические работы немецкого драматурга?
Ю. П. ЛЮБИМОВ: Я прочёл у него то, что у нас было: я поэзию читал, пьесы читал… Я поехал в Берлинер Ансамбл, когда они меня пригласили лично, когда уже Брехта не было в живых. Они меня пригласили, потому что был огромный успех у этого спектакля. И потом мы с этим спектаклем приехали в Германию и играли его там с театром на Таганке. И как раз это совпало с днем рождения Брехта.
В: Вы видели постановку Стрелера в Театре Пикколо в Милане?
Ю. П. ЛЮБИМОВ: Я с ним был знаком. Джоржо приезжал на открыте театра в Болонье, [в 1984 он был назначен директором театра «Арена дель Соле»]. Я несколько его постоновок видел. И «Добрый», и «Стриндберга», и «Слуга двух господ»… И они все замечательные.
В: Как Вы думаете, отличается Ваша постановка от постановки Стрелера?
Ю. П. ЛЮБИМОВ: Абсолютно. Моя постановка отличается от всех. Я ничего не знал, когда делал эту постановку, поэтому на меня не мог кто-то повлиять. Я как понял, так и ставил. И это самое ценное в искусстве, когда ни на кого не похоже. Перенимать-это уже обезьянье качество. А вот чтобы это было как-то совершенно по-своему, только чтобы у людей это вызывало
интерес. Этот спектакль вызвал большой интерес. Мы с этим спектаклем были во многих странах.
В: Когда я читала эту пьесу в Италии, я не смеялась. На Вашем спектакле зрители смеются. Вы ставили себе эту задачу?
Ю. П. ЛЮБИМОВ: Конечно. Я считаю, что даже в «Гамлете» должен быть юмор. Могильщики специально написаны Шекспиром, чтобы это была жанровая сцена и были смешки. И я за «Гамлета» получил первый приз [он показывает награду на стене].
В: А где Вы получили этот приз? В Советском Союзе?
Ю. П. ЛЮБИМОВ: В Югославии, когда ещё был жив маршал Тито. Высоцкий играл Гамлета, у нас был такой замечательный актёр. Там были и Брук, и Петер Штайн, и Бергман. Там состав был очень сильный. И наши меня послали, потому что они надеялись, что мне ничего не дадут.
В: Почему Вы выбрали именно Брехта? Это было просто реакция на так называемую «мхатизацию»? Что на Ваш взгляд общего между его произведениями и жизнью в Советском Союзе?
Ю. П. ЛЮБИМОВ: Это притча. Это библейская притча и поэтому это меня и привлеко. Там действительно «Шагают бараны в ряд, бьют барабаны. Кожу для них дают сами бараны.» А нас превращали в баранов. Это было актуально на тот момент. Но пресса потребовала, чтобы я это убрал. Но , как видите, я это не убрал.
Почему именно Брехта? Это пьеса необычная. Когда-то Таиров «Оперу нищих» поставил, а не «Трёхгрошовую оперу», она прошла, но тут создавали мнение, что нам этот автор не годится: он очень рассудочный, он с нашей мощной русской душой не имеет ничего общего.
В: В одном из Ваших интервью Вы сказали, что Вы пришли к классике через Брехта.
Сегодня Вы можете утверждать, что Брехт классик?
Ю. П. ЛЮБИМОВ: Он создатель политического театра Благодаря ему он существует.
В: Вы разделяете мнение Брехта, что театр должен развивать в зрителе способнось к критическому мировосприятию?
Ю. П. ЛЮБИМОВ: Брехт любил учить. Нет, меня не это интересует. Меня интересовал «Добрый человек» и «Галилей» конечно, безусловно, как мне казалось, это должно здесь иметь большой отклик, в России. Потому что тут Брехт вообще считался занудным автором, слишком
назидательный, и скучным, и что русскому темпераменту бурному он чужд. Но это чушь. Я считал, что в «Галилее» есть большой смысл, клятва Гиппократа, мораль сильная, поэтому даже в конце я сделал два варианта: когда он сдавался и когда он все-таки говорил «Я переправил, я всё равно добьюсь своего, чтобы сохранить мои открытия».
В: Брехт хотел, чтобы в его театре люди не просто «соперживали» а «голосовали». [Сахновский-Панкеев]. Воздержавшихся быть не должно. Это присутсвует тоже в Вашем театре?
Ю. П. ЛЮБИМОВ: Да, я думаю, что это присутсвует тоже в нашем театре. Это кто как реагирует, пожалуйста, пишите. В каждом спектакле у нас есть такое полотнище, на котором пишут свои впечатления.
В: Известно, что в Вашем кабинете висят четыре портрета известных режиссёров: Станиславского, Вахтангова, Мейерхольда и Брехта. Что Вы взяли от каждого из них?
Ю. П. ЛЮБИМОВ: С Брехта начинался мой театр. Что касается других, я просто хорошо знал систему, которой нет, потому что системы в искусстве не может быть, там самое трудное — это индивидуальность. Неповторимость этой индивидуальности. Но это приемы прекрасного мастера Константина Сергеевича. Его приемы как работать с актёрами. Но разве вы можете научиться по самоучителью играть на скрипке? Нет. Так и тут, как можно научить актёра играть по своей системе? Это бессмысленно. С моей точки зрения.
В: В Вашей постановке «Добрый человек из Сезуана» почему Вы решили использовать портрет Брехта на сцене? С какой целью?
Ю. П. ЛЮБИМОВ: С целью ироничного взгляда. Или просто потому что мне нравится Брехт. И я сделал три спектакли по Брехту, сделал «Турандот» с прекрасной музыкой Альфреда Шнитке. И в Будапеште я ещё делал «Трёхгрошовую оперу». Так что я Брехтом мало занимался за свою долгую жизнь.
В: Изменился ли Ваш подход к работе с актёрами после постановки «Добрый человек из Сезуана»?
Ю. П. ЛЮБИМОВ: Нет. Вот Гоголь, который чудо России, когда его спросили: «А вот когда Вы встали на такой путь, Вы развивались в жизни?». Он долго не жил, но он говорит: «Нет. Я встал на свой путь в двенадцать лет».»И что? Вы никак не менялись? — спросили его довольно великие люди. И так он ответил: «Нет».
В: Вы тоже никак не изменились?
Ю. П. ЛЮБИМОВ: Нет, есть обстоятельства, когда надо меняться, просто иначе посадят в сумасшедший дом. «Не дай мне Бог сойти с ума!». Есть такая пошлая фраза — «Смотря по обстоятельствам». А так, как в смысле упрямства — нет. Я бросил профессию, я был актером, стал заниматься другой профессией в 45 лет.
В: Какую роль играет театр, по Вашему, в современном обществе? Изменились ли зрители (и вообще само общество) в настоящей России?
О: Мало. Мало. Надо больше будет измениться. Как они же строили коммунизм, теперь строят капитализм. У меня лично есть преимущество. Когда меня выгнали, я работал много лет там [в капиталитических странах]: в Америке, в Англии, в Швеции, в Финландии, в Германии, в Израиле…
В: Как Вы видите будущее театрального искусства?
Ю. П. ЛЮБИМОВ: Оно само как-то разберётся. Все говорят, что театр умрёт, но он не умрёт. Шекспир сказал, и эта фраза даже пошлая: «Весь мир театр, а люди в нем актеры.». Все играют свою роль. Эти проигрывают, эти выигрывают…
14.06.2009
Пришли свои воспоминания о Мастере. Мы опубликуем 10 лучших авторов во 2 томе «100 СОВРЕМЕННИКОВ О ЛЮБИМОВЕ»
Узнать условия